Николай Петрович Румянцев в литературе

«Самая высота славы его устрашает служителя слова, может ли оно быть достойно доблестей мужа знаменитого».

И.И. Григорович.

Эти слова, написанные И. Григоровичем в первой трети XIX века о Николае Петровиче Румянцеве, справедливы и сейчас. Литераторы не спешат рассказать широкому читателю о графе Румянцеве, словно робея перед масштабом его личности. Читателю же любопытно было бы познакомиться с обстоятельствами жизни одной из колоритнейших фигур России, человека, посвятившего свою жизнь служению славе России.

Личность Румянцева восхищала современников канцлера и продолжает восхищать наших современников. Ему посвящены научные труды и изыскания. Существуют также восторженные и признательные поэтические строки, увы, безымянного автора, написанные в начале XIX века:
Румянцев, преданный монарху всей душой,
Цветами в храм заслуг он путь усыплет свой;
Бездействием его не укорит потомство.
Смятутся перед ним лесть, зависть, вероломство;  
Он праздные часы наукам посвятит,
Усердных Росских муз примером ободрит.
Не увлекаяся Фортуны коловратом,
Достойно прослывет Российским меценатом.

К сожалению, на этом современники остановились. Имеются только  их документальные свидетельства. А художественная литература почти отсутствовала и начала появляться только в ХХ веке.

Справедливости ради следует отметить, что писатели, обращавшиеся в своём творчестве к событиям истории Европы конца XVIII-начала XIX веков, не могли пройти мимо человека, игравшего важную роль в политической и культурной истории России. В большинстве таких произведений Румянцев - не главный герой и даже не одно из действующих лиц. Он - символ эпохи, человек, олицетворяющий политический курс России начала XIX века.

Поэтому не удивительно, что в романе «Война и мир» среди имён реальных исторических лиц, действующих наряду с вымышленными героями, одним из первых звучит имя Румянцева.

Одного только упоминания этого имени достаточно Толстому для того, чтобы вначале подчеркнуть влиятельность графа при дворе, затем - засвидетельствовать факт несомненной принадлежности семьи Ростовых к высшему свету.

В следующий раз Толстой пишет о политическом салоне, или, как он говорит, французском кружке Наполеоновского союза графа Румянцева и Коленкура, в котором одно из видных мест заняла Элен Безухова. Как известно, по своим политическим взглядам Николай Петрович Румянцев действительно был противником войны с Францией, однако не сторонником Наполеона как такового. Напротив, вступление Наполеона в Россию вызвало у него апоплексический удар, после чего он навсегда отошёл от государственных дел. От болезни канцлер почти оправился, но клевета мучила его до конца жизни. Можно только посетовать на то, что при создании романа Толстой отдал предпочтение тем воспоминаниям о Румянцеве, что принадлежали явным недоброжелателям графа из сонма его недругов, которыми был богат вельможный Петербург и которые награждали его самыми нелестными эпитетами и даже радовались его отставке и болезни.

Впрочем, художник не учёный, а художественная правда неравнозначна правде исторической. Вольности обращения с исторической истиной представляются в литературных произведениях вполне допустимыми, так как автор описывает не столько то, что было, сколько то, что могло быть - или даже, как ему кажется, могло бы быть.

Что же касается романа «Война и мир», то к нему уже давно перестали подходить с меркой исторической достоверности. Сейчас перед нами не просто источник, отражающий взгляды эпохи 1860-х годов на события Отечественной войны 1812 года; перед нами - гигантский труд, поставивший целью передать характер времени и характер русского народа.

Если Толстой говорит о Румянцеве как о могущественном царедворце, то Валентин Пикуль в исторических миниатюрах «Каламбур Николаевич» и «Судьба баловня судьбы» показывает его как государственного деятеля, дипломата.

 События, о которых рассказывает писатель, происходят в 1811 году. Это эпоха войн за передел Европы, завоеваний Наполеона. В этих событиях так или иначе участвовала и Россия, искавшая своё место в семье европейских народов, укреплявшая границы.

Первая из новелл посвящена миссии Сергея Николаевича Долгорукого в Неаполитанском королевстве. Вторая - судьбе Густава Морица Армфельдта, военного и государственного деятеля Швеции, в 1811 году перешедшего на русскую службу. Это был период истории, когда в результате заключённого мира со Швецией в состав России вошла Финляндия.

В обеих миниатюрах Румянцев представлен блестящим дипломатом, одним из вершителей судьбы обновленной России, человеком, который был не свидетелем событий истории, а одним из её творцов.

В 1970 году Андрей Вознесенский написал поэму «Авось», которая стала основой для либретто рок-оперы «"Юнона" и "Авось"», поставленной Марком Захаровым на сцене театра им. Ленинского Комсомола в 1981 году и ставшей настоящей театральной сенсацией. Спектакль по сей день пользуется непреходящей любовью зрителей. И уже давно никого не смущает, что Вознесенский и в поэме и в либретто весьма вольно обошёлся с исторической правдой, что изменена хронология событий, что граф Николай Петрович Румянцев стал почему-то Алексеем Николаевичем.

Последнему, впрочем, можно попытаться найти объяснение. Предположим, нежеланием автора путать зрителей, одинаково называя главного героя спектакля и, по сути, второстепенное действующее лицо.  Или, отдавая себе отчёт в том, что образы некоторых героев спектакля не во всём адекватны прообразам, автор не стал давать им имена, которые носили их прототипы. Как заявил Вознесенский, «образы их, как и имена, лишь капризное эхо судеб известных».

 Как бы там ни было, но вот уже без малого 30 лет со сцены театра Ленком канцлер Румянцев провожает в плавание самые известные российские корабли - «Юнону» и «Авось».

Либретто знаменитого спектакля стало отправной точкой для появления произведений, посвящённых Николаю Резанову. Таких, например, как «И гневается океан» Ю.Г. Качаева, «Ключ камергера» Б.А. Печникова. И в каждой из этих книг в большей или меньшей степени рассказывается о роли Румянцева в его судьбе.

Вымысел в художественных произведениях - вещь понятная, вполне допустимая, а зачастую и просто необходимая. Но существует одна сфера деятельности Румянцева, которая не требует вымысла, настолько она сама по себе фантастична - по замыслу, масштабам, конечным результатам, и, наконец, что тоже немаловажно, по вложенным средствам. Речь идёт об организации Николаем Петровичем кругосветных плаваний.

Кругосветное путешествие, особенно в то время, - не только морское, но и научное, экономическое, политическое мероприятие.

В 1803 году Кронштадт снаряжал корабли «Надежда» и «Нева», которыми командовали капитан-лейтенанты Иван Крузенштерн и Юрий Лисянский. Этой экспедиции, открывшей эпоху русских «кругосветок», посвящено много литературы - и научной, и художественной. И первой в этом ряду стоит книга самого Крузенштерна «Путешествие вокруг света в 1803, 1804, 1805 и 1806 годах на кораблях "Надежде" и "Неве"».

В то время географов занимал важный вопрос: существует ли проход из Арктики в Антарктику вдоль западного побережья американского континента? Несколько столетий мореплаватели безуспешно пытались найти этот путь. Граф Н.П. Румянцев тоже решил включиться в поиск. На собственные средства он снарядил бриг «Рюрик», который в 1815 году отправился в плавание под командованием лейтенанта Отто Коцебу. И хотя эта экспедиция так и не дала ответа на вопрос, однако же принесла значительную пользу естественной истории, физике и географии. Румянцевым были изданы интереснейшие журналы путешествия. Они явились первой книгой о путешествии, к которой позже неоднократно обращались писатели.

Самой значительной книгой об этом путешествии стал роман Юрия Давыдова «Капитаны ищут путь». Он состоит из 3-х частей, рассказывающих о мужестве открывателей Северо-западного прохода из Атлантического океана в Тихий. На страницах романа рассказаны истории экспедиций Джона Франклина и Руаля Амундсена. А первая часть книги посвящена экспедиции под командованием Коцебу и названа «Почин Рюрика». Это, пожалуй, первое художественное произведение, в котором Румянцев - один из главных героев. Сначала он вдохновитель и организатор путешествия, затем - корреспондент Коцебу, незримо присутствующий на корабле во время всего путешествия. С благодарностью и глубоким почтением рассказывает автор о человеке немолодом, но увлечённом, деятельном, поставившем на службу российской науке мощный интеллект, выдающиеся организаторские способности и немалое состояние.

О путешествии Коцебу рассказано и в новелле Петра Северова «"Рюрик" в океане», которая вошла в книгу «Морские были», где собраны рассказы о славных русских путешественниках и мореходах, открывателях и исследователях многих земель, морей и рек, о пытливых и храбрых русских людях, совершивших незабываемые подвиги во славу Родины.

С эпизода, произошедшего в конце путешествия «Рюрика», начинается роман В. Пикуля «Каждому своё». Это рассказ о неудавшейся попытке брига пристать к острову Святой Елены - тогда, в 1818 году, - месту ссылки Наполеона.

В 2006 году появился роман, полностью посвящённый жизни Николая Петровича Румянцева. Это книга Михаила Рассолова «Канцлер Румянцев-Гомельский».

С восхищением и пиететом по отношению к Румянцеву говорит автор о деятельности человека, которого с полным правом можно назвать энциклопедистом и просветителем. Перед читателем проходит деятельность Румянцева - государственного деятеля, крупнейшего российского мецената, покровителя и подвижника науки, патриота - всё это нашло отражение в книге. Но главное - это работа по строительству и благоустройству Гомеля, полученного в наследство от отца, города, которому он отдавал свои силы, энергию и состояние.

Книга М. Рассолова предоставила гомельчанам новую возможность прочитать об эпизодах из истории родного города.

Хочется выразить надежду, что этот роман станет первым в числе многих произведений, в центре которых будет личность Николая Петровича Румянцева - человека, посвятившего жизнь приумножению славы Отечества и заслужившего признание, уважение и почёт современников и потомков.